Почему сейчас срочнику в армии хорошо. | Лучшее Оружие Мира
В армии срочнику хорошо, потому что общего с армией, которая была раньше, только название и устав, которым теперь пренебрегают.
В данной статье я расскажу, как проходила срочка у меня и у многих моих товарищей.Что делает срочник сейчас? Чему его учат? Кем он выходит на долгожданной демобилизации.
Первый день в армии для каждого срочника можно назвать адом. Помню лица молодых сослуживцев, напуганных рассказами об армии. Первую неделю КМБ, солдат реально чувствует сложность и моральную подавленность, и кажется, что хуже и быть не может. Это происходит из-за сержантов, которые нагнетают обстановку и рассказывают о сложностях дальнейшей службы. Первую неделю молодой даже не может сесть на стул без разрешения, и конечно после домашней обстановки, это кажется зверским отношением.
Через неделю жестких зарядок и многочисленных одеваний на время и много часовых идеальных заправок кровати, становится намного легче.
Сержанты вроде как нормальные ребята, да и командир нормальным вещам учат. Во время КМБ за срочником трясутся как за младенцем. Ни дай бог поступит какая-то жалоба от родителей призывника.
О телефоне стоит забыть на месяц. Но есть и «прошаренные» новобранцы которые за пару дней находят общий язык с лояльными командирами, такие ребята постоянно при телефоне, с первых дней могут ходить в ЧИПОК, да и в дальнейшей службе чувствуют себя отлично.
Далее после принятия присяги, уже военнослужащего распределяют в его роту где он зачастую проходит остаток службы. Сержанты общаются с срочниками на равных (есть и исключения). Самые лучшие роты для «халявного» прохождения службы это РМО и РТО, ну и конечно же Комендантский взвод, эти ребята ходят в наряд сутки через трое, и на этом их служба ограничивается. Я проходил первые полгода службы на должности водителя в РМО, кроме как наряда по роте 2 раза в неделю я не привлекался. В мои обязанности входило просто держать свой Урал в надлежащем виде и вовремя заправлять топливные баки.
Что касается стрельб, то все очень просто. Стрельбы где-то есть, где-то их нет. В моем случае стрельбы проводились дважды в неделю, (дневные и ночные). Срочники делятся на два типа: на тех, кто любит стрелять и тех, кто не любит. У меня в роте было более 80 человек из которых 25% женщины (повара и т.д) они не очень любили стрелять и с радостью отдавали свои боеприпасы срочникам. Частенько я выстреливал по 3-4 полных рожка за один день стрельб. Но это не значит, что все срочники стреляют в армии. После перевода в другую часть я столкнулся с тем что срочники которые служили в той самой части стреляли только на КМБ по 3 патрона.
Что касается рабочих будней то тут все просто. Если ты «прошаренный» то работа тебя не касается. Если нет, то придется немного потрудиться. Например, разгрузка и загрузка овощей и всякая бессмысленная работа, придуманная командиром чтобы хоть чем-то занять ленивого солдата.
За пару месяцев до конца службы наступает так называемый «рассос».
Это когда даже офицеры не трогают «старослужащего», в основном старый призыв ставят старшими на всяких работах и наведениях порядка в роте и на территории.
В конце службы дембельки испытавшие все «тяготы» несения службы, которые я перечислил выше, месяц шьют себе форму как у настоящих гусаров.
Конечно же есть и исключения и их много. Так же я слышал истории о жесткой службе в современной армии. Но зачастую служба проходит как в пионерском лагере.
Это была история о том, как срочнику служится в нынешней армии и почему не стоит бояться там служить.
подписывайся на мой канал и ты не пропустишь лучших статей про оружие и военную жизнь.
Запись 15: Словарь армейского жаргона.
Втух — огромный объем работ.Втухнуть — пролучить оный объем работ.
Голодная колонна — батальон, следующий с столовую.
Долбить — отжиматься от пола.
Дракон — солдат младшего призыва.
Ебенить — спать. Причем в неположенное время. Ночью — спят. Днем — ебенят.
Кантик — так называют в армии все, чему человечество еще не успело дать название. Доска, которой отбивают кровати — кантик, линия волос на шее солдата — кантик, веревочка, сплетенная из ниток — кантик.
Кранить — тупить/тормозить/косячить.
Кран — солдат, склонный кранить.
Лезть в залупу — дотошно искать недостатки у подчиненного или при приеме наряда.
Навести пену — приготовить «моющее средство» из мыла и горячей воду и вымыть им означенную поверхность.
Накопать/наковырять залуп — найти у подчиненного или при приеме наряда кучу нелепых недостатков.
Поймать залупу — получить замечание от командира(как правило на разводе нарядов).
Портосы — портянки.
Поставить в упор — приказать принять исходную позицию для отжимания.
Пригар — неожиданное и как правило неприятное задание.
Пригореть — пролучить оное задание.
Рама — накаченный солдат.
Рассос — расслабуха, relax. То, к чему всю службу стремится солдат(ну помимо дембеля).
Рассасываться — предаваться рассосу.
Рассосало — состояние солдата, привыкшего в последнее время к рассосу.Пример:»Э, тебя чо, рассосало чтоли?!».
Пылеровка — вещевой шкаф, где висят бушлаты.(Название происходит от того, что там полно пыли)
Суч — стукач.
Сучить — стучать.
Течь — проявлять необоснованное беспокойство по какому-нибудь поводу.
Тушёнка — жирный солдат.
Упасть на располагу — приступить к выравниванию кроватей в расположении,а также одеял и подушек на них.
Фишка — шухер. Пример, «Э! Встань на фишку у окна, как ротный пойдет — скажешь».
Чипендос — обидное слово.
Шакал — офицер(либо вообще любой контрактник). Не каждый, конечно, но большинство.
Шарить — симулирующий болезнь, чтобы попасть в госпиталь, а равно лежать в госпитале, симулируя болезнь.
Иногда так говорят вообще про всех, кто лежит в госпитале(даже реально больных).Шар — содат, склонный шарить.
Шконарь — армейская провать
Заметки об армейской службе. Часть 6. Армия и деградация.
Самое страшное, что делается с человеком в армии — деградация. Именно её я боялся больше всего, когда принимал непростое для себя решение пойти служить.В чём заключается деградация? Это комплексное явление, сочетающее в себе и простое отупение (неспособность взять банальный интеграл или вспомнить значение какого-то слова), и изменение характера. Если утраченные навыки впоследствии можно восстановить, подботав их за учебниками некоторое время, то с изменением характера ничего не поделаешь. У меня есть несколько знакомых, которых армия изменила. Один был весёлым, жизнерадостным, а вернувшись, стал с придурью, чудиком. Другой, спокойный и интеллигентный, стал зашуганным, неуверенным в себе и вечно из-за всего переживающим. Армия меняет людей, и тому есть подтверждения.
Меняются не все: кто-то, уйдя в армию мудаком, возвращается оттуда ещё большим мудаком, а кто-то достойно справляется со всеми психологическими трудностями, борется и выходит победителем. Всё сильно зависит от человека и его отношения к происходящему. Ну и от условий, конечно же.
Что касается меня, то от армии я позаимствовал лишь полюбившийся армейский жаргон, но окружающие едва ли заметят это, потому что он активизируется лишь тогда, когда речь идёт о чём-то, связанном с армейской средой. В повседневной жизни я активно использую лишь слово «отставить», когда что-то говорю неправильно, а затем исправляю ошибку. Ну и бессмертные питерские «греча», «кура», «шаверма», «поребрик». В остальном же абсолютно все подметили то, что я вернулся таким же, каким и был, избежав деградации. Но как же я это сделал?
На самом деле, я считаю, что мне очень, очень и очень повезло. Когда я высказываю своё презрительное отношение к царящему в армии бардаку, мне, право, даже неловко — кого я хочу этим удивить? Это — неотъемлемая часть армейского быта, и без иронии здесь нельзя обойтись ну никак.
Да и армия у нас была по справедливому мнению лайтовая — свободное пользование телефонами и ноутбуками, рассос по вечерам, самоволы в магазин за творожком, быт в гостиничных условиях. Но бывало так, что и иронизировать было трудно, и вообще в некоторые моменты казалось, что потоку лютого и непредсказуемого неадеквата не будет конца. В такие моменты психика испытывала неслабые нагрузки. Люди начинали меняться, и это было очень чётко видно. Сильнее всего доставалось Егору Выставкину, который со временем стал легковозбудимым, нервным и в таких ситуациях неистово матерящимся, хотя в обычном состоянии он был вполне тихим и скромным парнем. Такими же сделались и Степанов Олег, и Влад Гранчак, которые в лучших чертах фаталистов ожидали от происходящего только плохого. Кто-то же наоборот повзрослел и обрёл новые и полезные для личности качества, в основном это были наши ЗКВ, которым всегда доставалось — Санин Денис, Саша Закуражный, Володя Постников, Игорь Волохов. Им доставалось в десятки раз больше, чем нам, рядовым.
Мы-то хотя бы командира видели не так часто, а они постоянно вызывались к нему на доклад. Выработать в себе умение фильтровать поток неадеквата сделало их лишь сильнее в полном соответствии с великим утверждением Ницше.
Хотя, быть может, люди не менялись, а просто раскрывали себя в полной мере. За какой-то детской несерьёзностью скрывалась вполне чуткая и взрослая личность, и наоборот, за напускной серьёзностью прятался самый настоящий инфант. Армия являла собой совокупность условий, в которых в той или иной степени раскрывались все человеческие качества. В течение года таких ситуаций было предостаточно, и именно во второй половине службы я выделил себе круг людей, с кем мне было интересно и комфортно, и другой круг — тех, с кем я бы избегал какого-либо контакта. Потому что с первыми я общался легко и свободно, мог чему-то от них научиться, что-то почерпнуть и взамен чему-то научить сам. А вторых я просто терпел, не имея возможности быть от них изолированным ввиду особенностей армейских условий.
Как и в любой жизненной сфере, где у тебя есть друзья, а есть коллеги, так и здесь у меня появились друзья и простые собраться по несчастью, читай — сокамерники. С одним из таких мне пришлось жить в одном кубаре крайние месяцы службы до дембеля.
Не будем называть имени, дабы не оскорблять честь человека, ведь был этот человек вполне безобидным, пускай и странноватым временами. Но в иные моменты с ним можно было вместе пожалиться и посетовать на извечные армейские проблемы, если вдруг накипало. Потом отпускало, и снова всё было хорошо. Ну и так далее. Человеком был неглупым, шарил в программировании, написал на кафедре несколько рацух (рациональных предложений), даже был послан на конференцию в Политех, где выступал по своей собственной разработке. Но имел не очень привычное мне свойство кривляться и вести себя как ребёнок. Покуда я имел возможность от этого как-то дистанцироваться, всё было хорошо. Но вот в апреле-месяце 2016 года у нас в роте случается очередное переселение. Переселения устраивались для сплочения коллектива, чтобы старый призыв сживался с новым, ну и типа того, короче, очередная бессмысленная херня от командира, ибо во многом эффект был обратным.
Кто был хитёр, тот договаривался с нашим старостой, который был ответственен за это, и переезжал в другой кубарь со старым соседом. И вот по инициативе этого товарища мы съезжаем вдвоём в другую комнату нашего же старого кубаря. Не помню, почему я согласился на это предложение, то ли из-за нежелания жить вместе с кем-то из новичков, то ли ещё из-за чего. Но согласился.
И началось… Первая неделя прошла нормально, но впоследствии чувство радости от смены обстановки и коллектива сменилось жутким дискомфортом от ощущения того, что приходится терпеть все эти кривляния, приставания, нарушения личного пространства (если таковое может существовать в армии, конечно). А также я был вынужден постоянно выслушивать и нескончаемый поток нытья и жалоб в адрес тех, кто его несправедливо обидел, и как его всё заебало и бесит, и какие все мудаки, и когда же он наконец отсюда уедет. Жизнь моя превратилась с этого момента в настоящий кошмар. Когда я вежливо просил не вплетать меня в свои проблемы и уверял, что здесь одинаково тяжело в общем-то всем, он обижался и выдавал: «Ну и пошёл нахуй! Ничего тебе не буду рассказывать! Друг, называется! Ты сам не лучше Прокина!» Уже в начале мая я предпринимаю радикальное решение — съехать самостоятельно в заброшенный кубарь в «кишке» — необитаемой части нашего расположения. По иронии судьбы он имел номер 404, поэтому никто толком и не знал, где я, никто меня не трогал и не дёргал. Майские праздники 2016 года были самым чудесным временем в армии. Танки (World of Tanks) на компе в персональном кубаре, где отлично ловил интернет, чудеснейшая погода, санкционированные старшиной самоволы по гражданке до Площади Ленина, когда ко мне приезжали одногруппники… Я даже ночевал там, хотя там не было ничего — ни белья, даже одеял, ни стульев, только стандартный набор мебели. Но для комфортного существования хватало и тумбы в качестве табурета, стола с розеткой и кровати с матрацем. Я вёл типичную жизнь отшельника, и Боже, как мне было хорошо!
Но наступили тёмные времена, нас вздрочили как сидоровых коз, мой милый 404 кубарь стал складом мебели и всякого говна, ключи отныне были строго под запись, да и вообще теперь палились камеры и смотрелось, кто куда и зачем заходит. Рассос был испорчен. А я переехал к своему инфанту-соседу, который набросился на меня со своими кривляниями с новой силой.
И у меня бомбануло. В один момент я высказал ему всё, что думаю, он страшно обиделся и не общался со мной, а за спиной говорил всем про меня гадости. Но мне было настолько насрать, что я был абсолютно спокоен. За весь день мы не говорили друг другу ни слова, как будто нас друг для друга не существовало. И меня это устраивало. Около двух недель мы не контактировали никоим образом, но потом всё же пришлось — что-то поручили сделать совместно, да даже тот же наряд обязывает к какому-то взаимодействию. Так и помирились. Больше со мной он не кривлялся, но и былого доверия уже не было. Но зато я получил самое главное — отсутствие необходимости кого-то терпеть рядом с собой. А ведь именно эта необходимость во многом и ломает психику в армии. Мне повезло в том отношении, что я был среди вполне образованных людей, но в случае с быдлом я бы неминуемо деградировал. Ведь там как — либо тебя чмырят, издеваются и всячески подтрунивают, либо ты примыкаешь к стае. А значит, перешагиваешь через себя, обретаешь новые вредные для себя привычки и отказываешься от своих моральных устоев.
Но после армии ты рискуешь самим собой уже не стать. Этого я и опасался. Но обошлось.
Но если говорить не только об изменении характера в армии, то есть деградации личности, то стоит упомянуть и о другой её компоненте – деградации моральной. Культурный уровень в условии армии крайне низкий, и я думаю, это ни для кого не секрет. В армии царит атмосфера пошлости, потому абсолютно всё (повторюсь – абсолютно всё) будет опошлено. Самое популярное слово в армии – ебать и производные от него (в том числе и уёбище). Крайне трудно за год не опуститься до культурного дна и не разговаривать известными матерными междометиями. Некоторые фразы настолько приживаются, что после приходится прилагать усилия, чтобы заменить их цензурными выражениями. Классика: в ответ на отказ что-то выполнять автоматически вырывается «Тебя выебать?» или «Разъебу!» Но всему этому можно сделать скидку, поскольку какой бы цивилизованной ни была армия, какой бы лайтовой и образцово-показательной не казалась, она всё равно армия, а значит, в ней действуют те же законы, порядки, обычаи и традиции армии обыкновенной.
О мате в армии поговорим в отдельной заметке.
Ну и как следствие из моральной деградации вытекает ещё одна — деградация умственная, деменция. Здесь всё просто — ты попросту тупеешь. Забываешь слова, не можешь сформулировать мысль, заменяешь их жаргонизмами и матерными междометиями. Забываешь изученные иностранные языки, полученные в институте знания, навыки и техники. Почему такое происходит, наверное, понятно и дураку — потому что в армии ты не задействуешь мозг. А мозг — штука такая, постоянно требует обработки какой-то информации для поддержания мыслительного процесса. Прав был Рене Декарт, выведя своё утверждение — я мыслю, следовательно, существую. Без мыслительного процесса ты ощущаешь себя в вакууме, и что самое страшное — не чувствуешь себя нужным чему-либо или кому-либо. Не существуешь. Ты просто оболочка, производящая какую-то работу и неспособная как-то на что-то повлиять. Ты ненастоящий. Всё настоящее осталось в прошлом.
Я явственно ощутил, как я деградирую, на КМБ.
Жили мы, как уже помнит читатель, в спартанских условиях в обстановке постоянного треша и безумия. Уже через пару недель я стал испытывать непонятную для себя тягу почитать или послушать новости. Хотя, уезжая в армию, я планировал окунуться в атмосферу тотального дауншифтига – не существовать для прошлого мира, распрощаться с ним и порвать все связи. Напомню, что с середины июля по конец августа я не имел возможность связаться с внешним миром, кроме телефонного звонка маме и девушке. И самое удивительное открытие, сделанное мной, состояло в том, что у меня была адская ломка по музыке! Самая настоящая мука без возможности послушать музыку. Она играла у меня в голове, и только этим я как-то усмирял свой информационный голод. На всяких спортмассах, устраиваемых по выходным, я с энтузиазмом вслушивался в обрывки популярных на тот момент песен, которые ставили фоном под всякие перетягивания каната и эстафеты. Настоящим счастьем для меня была работа за ноутбуком лейтенанта Бортынёва в штабе лагерного сбора, где была подборка музыки времён моих школьных лет — Placebo, Papa Roach, Foo Fighters, Green Day, короче, такая тинейджеровская панкуха.
Но и она заходила на ура, хотя со времён школы я к этой музыке не возвращался, постоянно ища что-то более и более осмысленное. Я как никогда чётко осознал, что я зависим от музыки. Я пропускаю её через себя, постоянно ища в ней что-то новое, нащупывая резонанс со своим состоянием, используя её как лекарство для израненой души. А одним гимном России, исполняемым вразнобой сотнями курсантских глоток во время вечерней поверки, сыт не будешь. Или строевой «Катюши» и «Мы — армия народа».
Но на присягу мне привезли нормальный телефон, я сбегал в салон у метро и купил йотовскую симку, после чего у меня был безлимитный доступ к музыке Вконтакте, и мой голод ежедневно утолялся с неописуемым наслаждением. Потом, в октябре, подвезли мне и мой ноутбук, на который я раздавал интернет с телефона, и теперь я имел возможность читать новости, сидеть на фотогалереях и форумах, болтать по скайпу за игрой в танки и вообще вести комфортную жизнь, мало чем отличающуюся от гражданской. Это меня и спасло.
А ещё в армии я занимался своим железнодорожным журналом, проделав огромную работу и уделив этому практически всё то время, которое я был бы вынужден страдать хернёй и деградировать. Так что ему я тоже во многом обязан своему спасению от деградации. Но, несмотря на все эти мои навыки и умения спасаться от деградации, я всё равно считаю и буду считать, что мне очень и очень сильно повезло.
Продолжение следует…
мать алтайского призывника пытается вытащить сына из психлечебницы
Виктор Веснин до армииЖительница Алтайского края Елена Веснина, заявила, что ее здоровый 22-летний сын, которого она 13 ноября 2017 года отправила в армию в Абакан, спустя сутки оказался в психиатрической больнице. При встрече женщина не узнала в молодом мужчине своего ребенка, сказано в группе «Инцидент Барнаул» «ВКонтакте».
По словам жительницы Алтайского края, днем 13 ноября 2017 года она отправила своего сына с железнодорожного вокзала Барнаула в Абакан для прохождения службы в воинской части № 01662.
14 ноября рано утром он должен был оказаться на месте, однако ни звонка, ни сообщения от солдата не было. Через какое-то время матери все же поступил звонок с его номера, впрочем, голос сына она так и не услышала, только на заднем фоне звучали угрозы со стороны офицеров: «Да давай уже завязывай с ним разговаривать, пусть идет «толчки» грязные чистит». Обеспокоенная мать связалась с майором, который сопровождал призывников до пункта назначения. Однако офицер не успокоил встревоженную женщину, заявив: «Ваш сын сумасшедший, агрессивно себя ведет, в анализах крови не было обнаружено наркотических веществ и алкоголя, поэтому его положили в психиатрическую лечебницу, в изолятор».
На следующий день мать и тетка Виктора Веснина сами отправились в Абакан. В военной прокуратуре города им не дали вразумительного ответа, поэтому они приехали в часть и поговорили с офицерами. После этого мать с трудом, но добилась встречи с сыном в присутствии санитара. На просьбу оставить их наедине, санитар ответил: «Его поведение неадекватно, мало ли, что он может натворить, он сегодня кинулся на сотрудника больницы».
Елена Веснина пояснила, что разговаривал он медленно и абсолютно спокойно. Было заметно, что он находился под действием каких-то препаратов. На момент поступления в лечебницу его давление было высокое 180/120, военнослужащий жаловался на головную боль. Мать просила обследовать сына, но ей в этом отказали. При этом женщина утверждает, что до ухода в армию проблем со здоровьем у него никогда не возникало. В личном деле и в медицинской карте все показатели в норме. Он окончил университет и в 22 года пошел служить в армию, причем с удовольствием.
Официальной причины случившегося родственникам призывника пока не называют. Однако Елена Веснина поделилась своими предположениями с журналистами «Наших новостей». Мать солдата предположила, что такая ситуация произошла из-за проступка, который Виктор совершил на призывном пункте. Оказалось, что он самовольно отлучился на ночь и утром прибыл на призывной пункт на улице Папанинцев. Из-за этого ему якобы даже поменяли войска – вместо военно-воздушных отправили в железнодорожные. «Майор ему сказал: «Ты у меня на особом внимании, к тебе теперь по-другому относиться будут». И он говорил, что его потом заколебал: «Веснин встань, Веснин, Веснин, Веснин». Это уже на «Папанке». Я хочу адекватно разобраться, но мое личное мнение, что вот этот вот майор его довел. Единственное, что я сейчас хочу — вернуть его на Алтай. Я буду там жить, я буду под окнами, а докопаться уже потом, почему за сутки — в овоща», — заключила Елена Веснина.